ЖИТЕЛЬ БЛОКАДНОГО ЛЕНИНГРАДА

Рачков Владимир Федорович

 Родился 3 июня 1935 года в деревне Вартемяки. «Многое помню из рассказов сестер отца. Детские воспоминания остались яркими, так как пришлись на годы войн - Финской и Отечественной и лихие послевоенные годы. Дед по отцу Рачков Василий Митрич (так его звали сельчане) был родом из Вартемяк. Родители мамы, Василий Кириллович и Наталья Федоровна, – тоже уроженцы Вартемяг. Дед мой по матери Осипов Василий Кириллович (1864-1942) и бабушка Наталья Федоровна (1874-1942) жили на Колхозной улице. Они жили большой семьей. Кроме мамы Анны были еще дети: Татьяна, Павел (Паля), Прасковья, Дмитрий, Агриппина, Пелагея (Полина), Ирина – всего восемь детей. Как-то летом отец вместе с Дмитрием, моим братом, в ту пору подростком, был в поле, где потом находился аэродром, и Дмитрия укусило какое-то насекомое (сейчас бы распознали энцефалитного клеща), и через несколько дней он умер. Василий Кириллович был мудрым человеком, он много читал, в доме была большая библиотека. Ценность образования для детей понимал хорошо и постарался всем детям дать образование после школы. Прасковья Васильевна была заведующей библиотекой в д. Вартемяги, Полина Васильевна – инженером-строителем. Агриппина Васильевна получила образование и работала агрономом. Младшая, Ирина Васильевна, окончила экономический институт и стала бухгалтером, а вот моей матери, Анне, и брату Павлу не повезло. Как старшие дети в семье Осиповых, они должны были вести хозяйство и поднимать семью. На территории около Вартемяк в начале 30-х годов, как и по всей стране, возникли колхозы: «Красная Заря» в деревне Скотное, «Восход» - в деревне Строилово (ныне Касимово). Сами Вартемяки делились на Верхние Станки от Строилово (Касимово) до сгоревшей теперь школы у моста, эта же территория была землями колхоза «Промет». Та часть Вартемяк, которая за мостом и до Лупполово, была отдана колхозу «Оборона» и называлась Нижние Станки. Все колхозы получили свое название от одноименных обувных фабрик города Ленинграда, и колхозы были подшефными этих фабрик. До этого они назывались подсобными хозяйствами. Связь города и близлежащих деревень была в Вартемяках хорошей и объяснялась именно этим фактом. Все взрослые жители полностью работали в этих колхозах. Выполнялись планы молодой советской республики, вся продукция сдавалась, колхозники же получали за работу трудодни. Зимой колхозники работали в городе на предприятиях-шефах. Осуществляли на лошадях вывоз продукции, снега с территории в Агалатово, там, где сейчас пилорама, уже стояли пограничники. Начиналась пограничная зона, и велись проверки. В Осиновой роще тоже стоял шлагбаум, и без специального пропуска ни пройти, ни проехать к нам было нельзя. Наверное, наша территория входила в приграничную зону тоже. Самым успешным был колхоз «Промет». С 1935 года председателем этого колхоза стал мой отец Рачков Федор Васильевич (1897-1952). Они с женой Анной Васильевной (1895-1989) сами построили небольшой домик, родили 11 детей, из которых двое умерли в раннем возрасте. Мама была награждена орденом «Мать - героиня». Мои братья и сестры, Сергей, Федор, Василий, Надежда, Александра, Ирина, Виктор и младшая Людмила. Старшего брата Сергея забрали на Финскую войну летом 1939 года. Раньше служили на флоте 7 лет, и брат служил на Севере в портах Североморск и Мурманск. Война его застала на сторожевом корабле. Немцы торпедой подбили их сторожевик. В живых остались моряки на верхней палубе, их подобрали английские катера. В Англии моряки прошли курс лечения и были доставлены англичанами в советский порт Мурманск с караваном судов. Потом брат служил на полуострове Медвежий. Во время одного из обстрелов ему оторвало руку выше локтя. Товарищ его тоже был ранен. Сергей кричит ему: «Сейчас, браток, помогу». А тот смотрел на него и грустно ответил: «Чем же ты поможешь, ведь руки-то нет!» Сергей в пылу боя этого и не заметил. После снятия блокады Сергей вернулся с женой Ольгой в нашу деревню. Он награжден двумя орденами Красной Звезды. Федора забрали в армию перед самой войной, и уже перед Днепропетровском их часть попала в окружение, а потом и в плен к немцам. Затем немцы перевозят их в Германию, в концентрационный лагерь. Федору довелось побывать не в одном таком лагере. Он вспоминает о страшном истощении и зверствах немцев. Они бросали кости собакам, а если заключенные приближались к этим костям, то были покусаны немецкими овчарками или спасались от пули надзирателей. Из плена их освободили американцы и передали по договору Советскому Союзу (обмен военнопленными). А уж на родной земле их сразу расформировали по эшелонам и отправляли прямо в Сибирь (Красноярский край). Жили они в охраняемых поселениях Партизанского района сроком 10 лет. Отец все ждал: вот Федя вернется. 13 человек вместе с Федором были отправлены на работы в город Норильск по неизвестному доносу-обвинению, и остались только втроем из тринадцати. После смерти Сталина они были полностью оправданы, с них сняли все обвинения. Федор вернулся домой только в 1957 году. Я в это время служил в армии, а отец уже не дождался Федю, но ждал его до конца и все говорил: «Вот Федя придет…». Брат женился на Терентьевой Нине, воспитал сына. Они жили в маленьком домике на Колхозной улице, а потом мы вместе со всеми родными построили семье Федора дом на улице Советской. Василий (1923 г.) погиб в 1942 году. На братской могиле в Вартемяках на плите высечена фамилия брата. В конце 1942 года к нам домой пришло извещение: «Сын краснофлотца, разведчик Рачков Василий Федорович, уроженец Ленинградской области, Парголовского района, д. Верхние Станки пропал без вести в районе Финского залива 08. 07. 1942 г.». Внизу стояла подпись начальника штаба. Но горе одно не приходит, особенно тяжело было маме. Она первая из всей семьи узнала о начале войны. Она ехала в трамвае. Трамвай остановился на пути: толпа людей слушала голос из репродуктора. Вот тогда она и услышала: «Война!». Мама сразу вернулась домой… плакали все… И вот – Василий, отец получает контузию и попадает в госпиталь… Да еще к старикам-родителям в начале войны приехала из Сортавалы сестра отца Агриппина (Груня) с двумя детьми, Алексеем и Юлией, муж которой, Зиновий, погиб в Финскую. Они остались без средств к существованию. Зима суровая, есть нечего, делили все, что было. Потом и делить-то стало нечего… А тетя Груня пошла в Ленинград, там она устроилась на работу в Ботанический сад, ей даже дали карточки на детей, и они выжили. А дед с бабушкой умерли от голода и болезней. Самым тяжелым стал для нас 1942 год. Я до сих пор помню согнувшуюся спину деда, который, подойдя к крыльцу, говорил: «Посмотри, внучек, не осталось ли у мамы лепешки (из жмыха и пыли мама их пекла тогда). Корова, единственная кормилица, так отощала, ведь сено все забрали еще по осени, что ее пришлось подвесить в сарае на шланги. Стоять на ногах она была не в состоянии, о молоке не было и речи. Корова у нас была на две семьи, Талызины и мы. Вообще коровы были такой драгоценностью, что мать А.Ф. Максимовой, живущая рядом с Касимовским аэродромом, прятала сначала корову в специальном капонире, если немцы бомбили аэродром. Этими тремя братьями наша семья не заканчивается. Моя сестра Надежда (1925-1989 гг.) всю жизнь прожила в Вартемяках. Работала в колхозе «Промет», как и все, работала и на лесозаготовках в войну. Сестра Ирина была чуть постарше нас с Людмилой, пережила блокаду, а сейчас живет она в Нижнем Новгороде – нашей изначальной родине. Сестра Александра (1927-1928 гг.), братья, Виктор (1931- 1932 гг.) и еще один Виктор (1932-1933 гг.) умерли, считай, в младенчестве. Я закончил 7 классов Вартемякской школы, затем ремесленное училище № 52 от машиностроительного завода «Вулкан». Как и все молодые люди 3 года отслужил в армии в городе Выборг. Службу проходил в зенитно-ракетных войсках. Вернулся из армии, работал токарем на заводе «Вулкан», потом на фабрике «Красное Знамя». Получил производственную травму и перешел на работу в объединение «Ленинец» в пожарную команду. Женился, а в 1955 году родилась дочь Галина. Моя жена Екатерина Ивановна имела тоже вартемякские корни: ее бабушка Аксинья Андреевна (1877-1972 гг.) «странная» сирота, «государственный ребенок». Выкормлена финской кормилицей на Сарженке. В 16 лет к ней пришел свататься кузнец графа Шувалова. За него она и вышла замуж. Отец моей жены, Екатерины Ивановны, Иванов Иван Михайлович (1908-1995 гг.), и мама, Мария Васильевна (1909-1963 гг.) жили в Вартемяках, а затем в поселке Мартыновка около Коломяг. Вскоре там началось строительство, и в 1990 году нам дали квартиру в городе. Работала она в Выборгском исполкоме техником бюро инвентаризации. Самая младшая сестра Людмила закончила 10 классов средней школы и фармацевтическое училище на Петроградской стороне. Работала лаборантом-бактериологом Санитарно-эпидемиологической станции Красногвардейского района и в Александровской больнице № 17. На полях колхоза «Промет» выращивали все овощи. А колхозники работали от зари до зари. Летом – на полях, зимой – на ферме, в конюшне, в овощехранилище. Мужики с лошадьми ездили на заводы-шефы, что-то помогали делать и там, убирали и вывозили снег и мусор, развозили продукцию по цехам. Зимой в колхозе оставались одни только женщины. Отца колхозники уважали за справедливую заботу обо всех, ценили и за требовательность в работе, он не отсиживался в кабинете. Если надо косить – косил вместе с мужиками, надо копать – брал в руки лопату. Авторитет был настоящим, не купленым. Отсюда и его строгость, и требовательность. Где бы он ни появлялся, сразу передавалось: «Усы» пришел!». Так по-доброму звали его колхозники. И сразу же производительность повышалась, каждый стремился лучше работать. Все поля засевались. Каждый клочок земли обязательно обрабатывался. В колхозе «Промет» расчет с людьми был натуральным, сеном, овощами… Летом сено заготавливали все и сначала сдавали государству, потом обеспечивали кормами колхозное стадо коров и конюшню, затем возили сено колхозникам, кому сколько, а это уже определялось числом работников в колхозе. Так же все было и осенью, при уборке урожая овощей. На первом месте стояли поставки государству – план! На втором месте - обеспечение кормами колхозного стада коров и лошадей и закладка семян на будущий урожай. Все остатки шли колхозникам для расчетов за трудодни. Районному начальству это не нравилось. В округе колхозы были беднее «Промета», особенно «Восход», где поля занимали меньшую площадь и почвы были в основном суглинистые, менее плодородные. Отцу объясняли, что «отстающих» надо «подтягивать». Выдал свой план – отдай излишки соседям, а своим колхозникам уж как получится, ради светлого будущего могут и перетерпеть. Приказы сверху касались не только распределения урожая, но и посевных работ. Что, где и в каком объеме сажать решали люди, не имевшие представления о природных условиях нашего края. Велели, к примеру, сажать подсолнухи и кукурузу. В «Восходе» так и делали (отстающему хозяйству спорить с начальством не с руки), но кукуруза не вызревала. Идут, бывало, мальчишки купаться на реку, сорвут по дороге початок, а он пустой. Да и сама кукуруза была реденькой, малорослой, считай, не поле – брошенная земля. Отец отказывался слепо выполнять приказы партийных чиновников. Когда и что сажать, часто решал сам в расчете на нужды простых людей. Стремился не только дать план, но и обеспечить односельчан-колхозников средствами к существованию. В «Промете» сеяли в основном ячмень и овес, периодически давали земле «отдохнуть» под люцерной. Эта культура, помимо того что была прекрасным кормом скоту, обогащала почву фосфором, и овес потом рос крупный, словно семечки. Раньше такое своеволие не допускалось. Временами отца увозили на машине на сутки или двое. Семья была в тревоге. Мать, когда отца увозили, всегда говорила детям: «Посадют, ведь, посадют!». Но все обходилось… Он возвращался: даже по тем временам трудно было посадить председателя передового колхоза, регулярно перевыполнявшего план. На парники возил воду Куликов Федор Васильевич, он также являлся кладовщиком. Хозяин он был рачительный, бережливый. Строго по норме и по своему разумению выдавал материал: доски, и гвозди и все остальное. За расходом следил внимательно, до мелочей (лишнего гвоздя не выпросишь). После ухода отца на фронт колхозом руководил агроном колхоза, потом, в дополнение к нему, прислали надсмотрщика из Парголовского райкома – это стало в военное время обычной практикой. В народе райкомовца называли «Погоняйло». Затем председательствовали женщины, соседка отца Агриппина Васильевна и совсем молоденькая Мария Исааковна. Работали, в основном, женщины, а летом им помогали школьники старших классов. В войну продуктами с колхозов (нашего и касимовского) кормили госпитали, которых в округе было множество, особенно в направлении Всеволожска. На улице еще стояли заморозки, а в Касимово (тогда Строилово) в парниках подрастали огурцы. Не многие знают, отчего огурцы зрели, когда на улице еще снег не сошел. А все дело в том, что парники имели хитрое устройство. В колхозе имелись денники, куда на всю зиму загонялись жеребые кобылы. Денники эти не вычищались с осени до самой весны и к апрелю были покрыты высоким слоем хорошо утоптанного навоза. Парники представляли собой глубокие вырытые в земле ямы, дно которых на метр в высоту засыпалось конским навозом, а затем уже шел слой земли, куда огурцы и сажали. Сверху вровень с землей парниковые ямы закрывались рамами, а на ночь поверх рам укладывали соломенные маты. Эти маты женщины вязали всю зиму. На войне отец был тяжело контужен в результате прямого попадания снаряда в ДЗОТ. Он не подавал признаков жизни и был подобран не санитарами, а похоронной бригадой. Он долго лежал в госпитале, затем побыл дома, но вскоре вновь ушел в армию, только теперь уже не на фронт, а охранять московские эшелоны. На этом направлении работали все инвалиды и те, кто был после ранения. По окончании службы в 1945 году отец снова стал главой колхоза. В 1948 году три колхоза («Промет», «Оборона», «Красная Заря») объединили в один колхоз «Красная Заря». Отец тогда сожалел, говорил, что основу составит, конечно же, колхоз «Промет», но на такую большую территорию его техники и мощи не хватит. После него первым главой уже объединенного колхоза «Красная заря» стала Васильева Татьяна Васильевна, ее привезли из города. Отец в то время уже сильно болел. Моя двоюродная сестра, Осипова Ольга Павловна 1925 года рождения. Работала вольнонаемной в госпитале, который находился в парке, а сама часть стояла в Осельках. Наших девушек много работало вольнонаемными. После войны вышла замуж за офицера Семена Михайловича (возможно, он работал в школе) Воспитали дочь. В настоящее время в живых никого нет. У Ольги был брат Осипов Николай Павлович, работал киномехаником в клубе. Отец Ольги Павловны (мамин брат) Осипов Павел Васильевич ушел на фронт в начале войны. Прошел всю войну. Домой вернулся в сентябре или октябре 1945 года. После демобилизации зашел на Московской к сестре, дома никого не было. Сел на трамвай №20, доехал до Озерков, дальше транспорт не ходил. Домой пошел пешком и под мостом около Шуваловского парка его убили. Убил кто-то из местных. Отец забирал его на лошади из Шуваловской церкви. Семья Рачковых очень разрослась. Мы еще в 1946 году перед свадьбой Надежды, прикидывая сколько гостей нужно пригласить, насчитали 75 родственников из рода Рачковых».