НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЙ УЗНИК КОНЦЛАГЕРЯ

Моисеева Зинаида Николаевна

«Я родилась в Псковской области за несколько месяцев до начала Великой Отечественной войны, став в семье четвертым ребенком. К тому времени старшему из моих братьев уже исполнилось 17 лет. Он окончил фабричнозаводское училище и по распределению был направлен в Новосибирск. Мы не знаем, добрался ли он до места. Единственное письмо, которое брат прислал в деревню, мама отнесла в военкомат, так как сама читать не умела. Там среди бумаг она случайно его оставила. Спохватившись, рано утром мама прибежала обратно, но все вчерашние бумаги были уже уничтожены. Так потерялся с матерью и со мной. Отец сразу ушел в партизаны, их много было в наших краях. Случилось так, что в 1943 году нас угнали в плен немцы. Такая участь постигла почти всю Псковскую область. Я, по малости лет, конечно, не помню этого и знаю о немецком плене со слов мамы и брата. Там, в Германии, отбирали семьи, годные для работы на зажиточных немцев, и наша семья вошла в их число. Не знаю, что сталось с теми, кто отбор не прошёл, но наши условия жизни были весьма неплохи. Небольшой домик был отдан нам под жилье, и хозяева часто приходили проверить, в чистоте ли его содержим. Оставшись довольны, они неизменно хвалили нас, говоря: «Руссиш гут, гут!» Отец и брат с сестрой работали на полях и пасли скот, а мама, по слабости здоровья, сидела со мной маленькой. Я не знаю, чем именно была она больна, но немцы предлагали ей операцию. Однако русская медсестра, работавшая в местной больнице, отговорила маму. Немцы часто ставили над пленными опыты и зарезать могли запросто. Так мама и сидела дома со мной, вела хозяйство. Моя кроватка стояла у самого окошка. Однажды мама ушла в магазин, когда я спала, и, проснувшись в ее отсутствие, я испугалась, заплакала. Плач мой услышала проходившая мимо немка. Она открыла окошко и выпустила меня маленькую на улицу. Вскоре домой воротилась мама. В доме было тихо, и она решила, что я еще сплю. Каково же было мамино удивления, когда я, нагулявшись, пришла домой! Этот случай из маминых рассказов, но ближе к концу войны есть и мои собственные воспоминания, отпечатавшиеся в детской памяти в виде ярких картинок. На одной из них идут по Германии наши солдаты и угощают детвору искусственным медом, нарезанным на небольшие янтарные квадратики. На другой – вокзальная толчея, и сестра говорит мне: «Мы оставим тебя здесь, потеряем!», а я плачу. Как только в деревню вошли советские солдаты, хозяева наши сбежали, однако мы ничего из Германии не привезли. Мама взяла только муфту да мне шапочку. Возвращение на родину было горьким. От всей деревни одни только трубы остались. Какой-никакой домик сохранился у наших соседей, и вот мы все там ютились. Еды не было, и мальчишки постарше, мой брат в их числе, искали в земле картошку, зарытую пять лет назад. С этой целью использовали длинную толстую проволоку с щупом на конце. Ею протыкали землю и нюхали щуп – пахнет ли крахмалом. Как ни трудно было, но жизнь продолжалась. Потихоньку начали обживаться. Из обычных палок собрали сарайчик, в нем и жили, потом слепили глинобитный домишко, ставший нашим приютом на долгие годы. Отец с матерью работали в совхозе, потом я школу закончила. К тому времени моя двоюродная сестра, а за ней и родная, переехала в Вартемяги, где устроились на работу. Часто навещая сестру, я познакомилась здесь со своим будущим мужем и, выйдя замуж, переехала в Вартемяги». Зинаида Николаевна всю жизнь проработала кассиром. Сначала в сельсовете, потом в автобусном парке. Сейчас в ее семье двое детей, четверо внуков и правнук.